В честь сего события сочинилось три стихотворения
***
Тридцать девятый. Сентябрь. Начало. Первые вспышки опасных искр.
Люди, от хаток родных отчалив, хаки оденут на страх и риск -
и в неизвестность. И стаей чаек - вслед женский плач и ребячий визг.
Люди не тонут пока в печали. Так, в ручейке из соленых брызг.
Движется облаком сорок пятый. Этот убит, причитает та...
Только Христос, за людей распятый, видимо, снова сошел с креста -
туча рассеялась стаей мятых весток победных на всех фронтах.
Восемьдесят, может быть, седьмой, а - может, восьмой, иль девятый год.
Дед однорукий медали моет, бабушка песнь о войне поет.
Как заклинала прохладой, зноем, что не калеченный муж придет.
Тысячелетье идет второе. Черно-оранжевых лент не счесть.
Их у метро раздают вон трое, и обсуждают, что им поесть.
Старых, согбенных войной героев - верите ли? - не пускают сесть.
Думаешь: им пошагать бы строем, выпестовать хоть какую честь.
Что ты изменишь? Ведь мир другой, и - как тут ни горько, но как уж есть.
***
Славься, шагавший в шинели драной под несмолкаемым градом пуль!
Знаю, свербит и душа, и раны. Ветер из теплых краев подул.
Он тебявыхолостит, как знамя, чью-то тряпицу в твоем селе.
Вылечишься и путем, и снами, встретишь победу навеселе.
Выбежишь, словно бы в детстве, к дому, спрятанном там, далеко в тайге.
Только так тихо. И так промозгло. Листья и хвоя обожжены…
Скоро раздастся любимый псиный лай, и зажечься огням пора -
Все б хорошо, только под осиной вместо усадьбы – черна дыра.
Ты –возмужалый, суровый, сильный – плачешь над углями до утра.
Мне не нужны твои рубли, подачки, ленточки, цветочки.
Ты получил свой клок земли за то, что я поставил точку
На своей жизни, защитив таких, как ты, а сам безногий –
Иди, насвистывай мотив, иди, сынок, своей дорогой.
Мне не нужна твоя слеза, дрожащая в глазах безбожных.
Твоих молений к образам, прикосновений осторожных.
Пока в сороковом картечь по мне стреляла, будто в тире,
Ты, вероломная, возлечь с одним решила дезертиром.
Мне не нужны парады лент, саксофонистов краснолицых –
Все, что хотел бы, пару лет прожить не под Аустерлицем.
И ногу потерять за тех, кто сам способен встать горою –
А не кружить в дыму потех, меня без чувств клеймя героем.